И наступало время, когда выходили они выслеживать врагов; это
называлось у них священной войной.
Дойдя до середины гостиничного холла, он подумал, что, должно быть, уже
поздно, торопливо вышел на улицу и вывел мотоцикл из укромного уголка, куда
портье из соседнего дома позволил его поставить. Часы на ювелирном магазине
на углу показывали без десяти девять; времени, чтобы добраться до места, у
него было с избытком. Солнце просачивалось между высокими зданиями
городского центра, и он — ведь, думая, он не называл себя по имени
– оседлал машину, предвкушая прогулку. Мотоцикл под ним взревел, и края
брюк вздулись от свежего ветра.
Проехав по Центральной улице, он миновал здания министерств (розовое и
белое) и несколько магазинов со сверкающими витринами. Теперь начиналась
самая приятная часть пути, настоящая аллея: длинная улица, обсаженная
деревьями, движения почти никакого, просторные виллы по обеим сторонам в
окружении садов, подступавших к самым тротуарам и едва отделенных от них
низкими изгородями. Он ехал, как и полагалось, по правой стороне, но,
возможно, был слегка рассеян и позволил себе залюбоваться сверканием, легким
трепетом занимающегося дня. Вероятно, невольная расслабленность помешала ему
избежать катастрофы. Он увидел, как на углу остановилась женщина и вдруг
кинулась ему наперерез, несмотря на красный свет, но было уже поздно
что-либо предпринять. Он нажал на ручной тормоз, стал тормозить ногой,
вывернул налево; и вслед за тем услыхал крик женщины, почувствовал удар и
тут же лишился зрения. Будто внезапно уснул.
Комментариев нет:
Отправить комментарий